• Адрес: Tallinn, Ahtri, 2.;
• Время работы: ср. - пт. 11:00-18:00; сб., вс. 10:00-18:00. Выходной: пн., вт.;
• Вход: Стоимость полного билета 4 EUR, льготного - 2 EUR, семейного - 6 EUR.;
• Веб-сайт: www.arhitektuurimuuseum.ee;
• Телефон: (+372) 625 7000 .

Архитектурный музей относится к одной из самых значимых культурных . В нем представлены экспозиции, показывающие, как развивалась архитектура столицы на протяжении 20 века, которые будут весьма интересны для туристов.

История создания и размещение музея

Датой основания Эстонского архитектурного музея считается 1 января 1991 года. Целью его создания являлось документирование истории и последующего развития архитектуры Эстонии. Экспонаты, которые представлены в нем, относятся к периоду ХХ столетия. Музей имеет статус члена Международной конфедерации Музеев архитектуры ICAM.

Музей не всегда находился в здании, которое он занимает сейчас. В самом начале своей деятельности он располагался в на улице Кооли 7, под его экспонаты отводились помещения старинной башни Loewenschede.

В 1996 году Эстонский архитектурный музей переехал в сооружение, которое он занимает по сей день, оно носит название соляной склад Ротерманни. Торжественное открытие музея и доступ его коллекций для общественности состоялись 7 июня 1996 года.

Здание соляного склада является грандиозной постройкой и примечательно само по себе, оно представляет собой выдающийся пример эстонской архитектуры. Оно построено из плитняка в 1908 году, за основу при его строительстве был взят проект балтийско-немецкого инженера Эрнста Боустедта.

В 1995–1996 годах происходит реконструкция соляного склада, которая производилась по проекту архитектора Юло Пеили и архитектора по интерьеру Тасо Мяхари. До 2005 года в здании располагался и зал для выставок Художественного музея, но он съехал, и в настоящее время там представлены исключительно выставки Эстонского музея архитектуры.

Эстонский музей архитектуры в наши дни

Эстонский музей архитектуры регулярно открывает выставки для посещения эстонцев и туристов. Их общее количество превышает 200, экспонатов насчитывается около 10 тысяч, они представлены в следующих коллекциях:

• 159 выставок архитектуры и дизайна;
• 41 выставка изобразительного и прикладного искусства;
• выставки театрального, модного и электронного искусства;
• международные выставки, которые организовываются при участии других музеев с мировым именем;
• отдельного внимания заслуживает макет центральной части Таллинна, который по праву можно назвать одной из самых выдающихся экспозиций музея;
• в коллекциях музея представлены многочисленные карты населенных пунктов, проекты и макеты зданий и целых районов столицы Эстонии, статьи, в которых описывается, как развивалась эстонская архитектура с начала 20 века по сегодняшний день;
• к самым старым чертежам относятся разработанные в 1848 году петербургским архитектором Георгом Винтерхальтером, на которых изображены фасад и интерьер Рыцарской палаты в ;
• уникальным экспонатом является план Большого Таллина, который был создан в 1913 году знаменитым финским архитектором Элиэлем Саариненом.

Как добраться?

Эстонский музей архитектуры расположен в центральной части на улице Ахтри, 2. Добираться до него удобно как от аэропорта, так и от Старого города, путь займет максимум 10 минут. Чтобы доехать до музея, можно воспользоваться автобусным маршрутом №2.

Я убеждена, что архитектура – это лицо страны, города, олицетворяющее и рассказывающее их историю. Эстония в этом смысле не является исключением, архитектура ее городов отражает суть этой страны, находившейся в разное периоды своего существования в составе разных государств, но сохранившей свою самобытность.

Поэтому прежде всего я бы разделила всю эстонскую архитектуру на ис торические периоды – стили . Здесь можно найти:

• Средневековое зодчество, отчасти испытавшее влияние старших северных стран (которое имеет наилучшую сохранность среди стран северной Европы). Много средневековья в Таллинне – весь Старый город с крепостными стенами, в Тарту – исторический центр с несколькими средневековыми церквями, и конечно в Нарве – я имею ввиду одну из самых известных достопримечательностей мне только города, но и страны – Нарвский замок.

• Модерн. До визита в сюда я даже не подозревала, что в Эстонии так много архитектуры этого стиля. Все-таки в первую очередь страна ассоциировалась у меня со средневековьем, с острыми шпилями соборов и башен. Но модерна здесь и в правду много – целые кварталы жилых домов в Таллинне, Тарту, Пярну, общественные здания – например, театры в Таллинне и Пярну, церкви в Тарту.

Второй вариант классификации эстонской архитектуры, который, думаю, был бы уместен – по типу и назначению.

• Церкви – в Эстонии есть католические и протестантские храмы, а есть православные соборы (самый узнаваемый – собор Александра Невского в Таллинне). Вообще, мне кажется, в культовой архитектуре лучше всего отразилась близость и влияние других государств – Швеции, Дании, России.

• Крепости и крепостные башни. Я бы сказала, что Эстония славится оборонительными сооружениями – Нарва, Таллин, и даже на острове Сааремаа располагается прекрасный замок-укрепление. А в Нарвском замке, кстати, очень часто устраиваются рыцарские турниры и всякие средневековые фестивали. Но, к сожалению, посетить их у меня пока не вышло.

• Дворцы и усадьбы. О самом известном дворцовом комплексе я уже писала выше – это Кадриорг. Строительство которого, кстати, было начато по приказу Петра I. Усадьбы или мызы – как я заметила довольно часто встречаются в основном за городом, в окрестностях Таллинна и Тарту.
• Жилые дома. Любопытные примеры каменных и деревянных зданий, совершенно разные по времени постройки – от средневековья до современности встречались во всех крупных городах, отдельно удивляют и впечатляют входные двери – яркие, не повторяющиеся и не похожие друг на друга

Курессааре на острове Сааремаа , который строился в период от до начала XV века , являются классическими примерами конвента. Из этих замков лучше сохранился епископский замок Курессааре на острове Сааремаа , планировка которого включает квадратные угловые башни Стурвольт и Длинный Герман, а также расположенные по периметру внутреннего двора капеллу с трапезной , покои епископа , зал капитула и дормиторий .

Крепостные стены

Крепостные стены и башни Таллина известны с 1248 года, однако старейшие из сохранившихся по сей день стен и башен относятся к XIV веку . Строительство продолжалось в XV веке , реконструкция укреплений завершена в 1520-х годах. Они очень хорошо сохранились до сих пор: на конец XVI века были возведены 26 башен, из которых сохранилось 18. Стены имели высоту до 8 метров при толщине 2,85 метра. По низу внутренней части стены шла стрельчатая аркада. В течение -XVI веков по мере развития артиллерии башни надстраивались, в них устраивали пушечные бойницы. Наивысшей является башня Кик-ин-де-Кёк (38 м), самой массивной - четырёхэтажная Толстая Маргарита в комплексе Морских ворот . Аналогичные каменные укрепления имел город Тарту , однако они были снесены в XVIII веке .

Жилые дома

Таллинские жилые дома XV - начала XVI веков относятся к щипцовому типу, когда на улицу выходит узкий фасад , увенчанный щипцом, покрытым двускатной крышей (дом епископа, дом Большой гильдии, дома «Три сестры » первой половины XV века, дом на улице Лай, 25, другие дома старого города).

Ратуша

Достопримечательностью гражданской архитектуры является ратуша в Таллине 1404 года постройки со стрельчатой аркадой первого яруса на продольном фасаде и высокой тонкой восьмигранной башней по оси причилкового фасада, увенчанного треугольным щипцом. Это единственная уцелевшая готическая ратуша в Северной Европе.

Гильдии

Дома гильдий в Таллине известны своими изысканными интерьерами (готический зал Большой гильдии 1410 года, зал Олаевской гильдии 1424). Фасады трёх гильдий Таллина выполнены искусными мастерами и достойны внимания людей, тем более, что находятся они недалеко друг от друга: здания Большой гильдии и Олафа выполнены в готическом стиле, Кнуда - в псевдоготическом английском стиле Тюдоров.

Церкви Таллина

Необычна по пространственной композиции церковь Святого Духа XIV века . Она двунефна , зального типа, с башней на причилковом фасаде и с высоким щипцом. Запланированный изначально третий неф не был построен, поскольку тогда была бы перекрыта одна из центральных улиц города.

Ренессанс : 1550-1630 гг.

Ренессанс пришёл в Эстонию под властью Швеции . Ренессансные и маньеристские влияния проявлялись лишь в малых архитектурных формах и декоре, украшавших вполне готические по композиции и конструкциями здания. Единственное сохранившееся здание в этом стиле - дом братства Черноголовых в Таллине (1597, перестройка готического здания). Другое - важня (весовая) - разрушено в 1944 г.

Раннее барокко : 1630-1730-е гг.

Раннее барокко представлено немногими памятниками, учитывая тогдашний упадок строительной деятельности, обусловленный многочисленными войнами в регионе: виднейшими являются ратуша в Нарве 1671 года, Таллинские ворота в Пярну конца XVII века.

Позднее барокко : 1710-1775-е гг.

Вследствие Северной войны территория Эстонии стала частью Российской империи . Самой выдающейся достопримечательностью является дворцово-парковый ансамбль Екатериненталь (Кадриорг), созданный в 1723 году по приказу российского императора Петра I, архитектор Никколо Микетти . Стилистика приближена к тогдашней петербургской архитектуре, довольно сдержанной в применении средств выразительности, в том числе и декора. Ещё один значительный образец барокко - резиденция губернатора Эстляндской губернии, построенная в 1773 году на месте разрушенной восточной стены замка Тоомпеа . Здание с боковыми ризалитами, выкрашенное в розовый цвет, до сих пор привлекает внимание красотой и благородством. Первоначально дворец был построен двухэтажным, третий этаж и портик пристроили в 1935 г.

Классицизм: 1745-1840 гг.

Классицистическая стилистика представлена преимущественно в университетском городе Тарту и в Таллине . Ратуша в Тарту , построена в 1789 году, ещё содержит отголоски позднего барокко и общей композицией несколько напоминает ратушу в Нарве .

Самым масштабным памятником классицизма является комплекс Тартуского университета, главный корпус которого был построен в строгих и монументальных ордерных формах в 1803 году по проекту немецкого архитектора И. Краузе, который был в этом университете профессором экономики, технологии и гражданской архитектуры. Классицистический ансамбль дополняют другие университетские здания, среди которых самым значительным является анатомический театр.

Примеры классицизма в Таллине: дом Понтуса Стенбока, дворец Каульбарса-Бенкендорфа на Тоомпеа.

В Таллине был ликвидирован пояс бастионных укреплений вокруг Старого города, вместо них созданы парковое кольцо. Характерным явлением стали загородные усадебные дома ордерной архитектуры. Например мыза Саку , мыза Риисипере , мыза Керну , мыза Кирну , мыза Колга , мыза Раиккюла , мыза Удрику , мыза Ааспере , мыза Хыреда , мыза Пиргу , мыза Вохня , мыза Ухтна , мыза Массу , мыза Хяргла , мыза Ряпина , мыза Пенийыэ , мыза Лихула , мыза Касти , мыза Трииги , мыза Путкасте , мыза Курисоо , мыза Тори , мыза Орина , мыза Выхмута , мыза Кяравете .

Историзм : 1840-1900 гг.

Доминирующее направление историзма в архитектуре Эстонии - неоготика, образцом чего является Церковь Каарли в Таллине (1870, арх. А. Гиппиус). Дворец Унгерн-Штернберга (1865, арх. Гроппиус), вдохновлённый флорентийским палаццо Строцци , дополнен также неоготическими башенками-трубами и выполненный из кирпича, производит очень живое впечатление и остается в памяти. Фасад здания гильдии Святого Канута построен в английском стиле Тюдоров (английская псевдоготика). Примером неоренессанса может служить здание торгово-промышленной палаты на улице Тоомкололи .

Модерн : 1900-1920 гг.

Модерн Эстонии относится к так называемому северному модерну. В Таллине сформировался под влиянием Петербурга , Финляндии и Риги . Близок к рациональному модерну, однако с мотивами национально-романтических стилизаций. В этой стилизации решены доходные дома в Таллине , Тарту , Пярну , а также виллы того времени.

К наиболее общественных зданий относятся таллинские театр «Эстония» (сейчас Национальная опера) 1910-1913 (архитектор А. Линдгрен) и Немецкий театр (теперь Эстонский драматический театр) 1910 года (петербургские архитекторы А. Ф. Бубырь и Н. В. Васильев); театр «Эндла» в Пярну 1911 года (архитекторы Г. Хеллат и Е. Вольфельдт); здание студенческого общества в Тарту 1902 года.

Зависимые территории Непризнанные и частично признанные государства

Напишите отзыв о статье "Архитектура Эстонии"

Отрывок, характеризующий Архитектура Эстонии

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».

Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt"a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C"est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d"une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d"une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.

До 1561 г. Эстония входила в состав владений Ливонского ордена, а после его ликвидации оказалась под властью Швеции, Дании и Польши. С 1629 г. она вся находилась под властью Швеции, а в начале XVIII в. была присоединена к России. Все это, а также международные торговые связи Эстонии обусловили связи ее архитектуры с архитектурой других стран на протяжении XVI - 1-й половины XIX в. Внутренними причинами, влиявшими на развитие эстонской архитектуры, были развитие ремесел и торговли и зарождение в XVI в. капиталистических отношений, способствовавших возвышению бюргерства, и вызванные этим изменения в области мировоззрения (сказавшиеся в церковной реформации и распространении лютеранства). Войны XVI, XVII и начала XVIII в., ведшиеся и на территории Эстонии, препятствуя развитию архитектуры и ограничивая строительство, вызывали в то же время строительство укреплений.

Так, в 1532-1558 гг. в Таллине на юг и северо-запад от старой крепостной стены были возведены новые укрепления с бастионами, такой же бастион появился перед Вирускими воротами, а перед Карьяскими воротами появилась новая башня для артиллерии. В Нарве на рубеже XVI и XVII вв. к старой крепостной стене были пристроены новые бастионы.

Жилых зданий в это время строилось мало; больше перестраивались старые, что относится и к загородным усадьбам. Построенный в конце XVI в. дом Оржеховского в Тарту, известный по рисунку XVII в., имел фасад из трех частей, каждая из которых завершалась своим щипцом с волютами в духе нидерландско-немецкого Ренессанса. Близки к этим формам были и общественные здания Таллина XVI в. - не существующее теперь здание городских весов (1554) с высокой крышей, сдвоенными окнами и медальонами между ними и так называемый Государственный зал, пристроенный в 1590 г. к западной стене передней части Вышгородского замка.

Самым ценным памятником архитектуры Ренессанса в Эстонии является фасад таллинского дома Черноголовых (рис. 1), построенный в 1597 г. таллинским мастером А. Пассером (бывшим также и строителем крепостей, и скульптором, выполнившим в 1595 г. надгробный памятник П. Делагарди в таллинском соборе). Узкий симметричный фасад дома Черноголовых, увенчанный высоким щипцом с волютами, расчленен горизонтальными поясами и украшен порталом и рельефами: Христа и аллегорий Правосудия и Мира в щипце, герба Черноголовых над порталом, гербов важнейших ганзейских городов в междуэтажном поясе, голов короля Сигизмунда и королевы Уны во фронтонах нижних окон и скачущих Черноголовых в доспехах на плитах в простенках верхнего этажа. Церквей в это время строилось мало. Иоанновская церковь в Нарве (1641-1651, мастер З. Гофман Младший), предельно простая снаружи, зальная, трехнефная, имела круглые сужающиеся кверху столбы на высоких постаментах.

Со 2-й половины XVII в. в связи с более спокойной исторической обстановкой строительная деятельность оживляется и в архитектуре более заметными становятся формы барокко, на первых порах сдержанного, родственного северной Германии и влиявшим на нее Нидерландам.

В некоторых городах новая застройка велась по регулярному плану, как в увеличенном более чем вдвое Пярну с новой центральной площадью перед старыми Рижскими воротами и параллельной реке главной улицей. При реконструкции Нарвы после пожара 1659 г. новая застройка, придавшая городу большую целостность, велась по старым улицам. В 1686 г. по проекту видного шведского военного инженера Э. Дальберга были начаты постройкой новые укрепления Нарвы в виде пояса с шестью бастионами, не законченные к 1704 г., когда город был взят русскими. Также остались незаконченными укрепления Таллина, начатые постройкой в 1627 г., и укрепления Тарту. В Пярну от пояса из семи бастионов сохранились построенные по проекту Дальберга монументальные Таллинские ворота. В Курессааре, получившем права города в 1563 г., все четыре бастиона сохранились до наших дней.

Жилищное строительство XVI в. лучше всего представлено постройками Нарвы, восстанавливавшейся после пожара 1659 г. Дома были двухэтажными с гладкими стенами, резными каменными порталами в нидерландском духе и эркером-башенкой посреди фасада, на углу или на обоих углах, как можно видеть в доме бургомистра Шварца, построенном в 1686 г. мастером Ю. Тейфелем (рис. 2). В Пярну дома имели еще старозаветные высокие щипцы, но их детали иногда были барочными. Самым монументальным был дом Таубе в Тарту (1688), известный по рисунку того времени и имевший более широкий фасад, расчлененный пилястрами, и монументальную лестницу перед входом.

Пышные порталы и наружные лестницы были свойственны и общественным зданиям того времени - вроде ратуши в Нарве, построенной Ю. Тейфелем в 1670-х годах, с редко расставленными пилястрами фасада, стройной башенкой 1727 г. и скульптурными украшениями портала работы фламандского мастера Г. Миллиха (рис. 3). Близка к ней по формам и биржа в этом городе, законченная в 1704 г. по проекту архитектора и скульптора И. Г. Херольдта. В Пярну. в 1669-1688 гг. по проекту шведского архитектора Н. Тессина Старшего был перестроен для нужд университета прежний орденский замок. Новый фасад, известный только по рисункам, отличался строгостью и лаконизмом, характерными для этого архитектора. В Курессааре в 1663 г. было построено здание для городских весов, а в 1670 г. была построена ратуша со скромным барочным порталом.

Сдержанный, близкий другим странам Северной Европы характер архитектуры был к началу XVIII в. традиционным для Эстонии, почему присоединение ее к России в начале XVIII в. не вызвало резкого перелома в ее развитии, хотя строительство казенных зданий, руководимое из Петербурга, и постройка в некоторых эстонских городах отдельных зданий по проектам петербургских и московских архитекторов оставили свой след. Но все же большая часть эстонских построек 1710-1770-х годов следовала старым традициям, сочетая их с некоторыми элементами рококо.

Среди немногочисленных жилых домов этого времени характерен дом на улице Уус, 15 в Таллине (1751, рис. 4). В нем на фоне гладких стен, прорезанных довольно крупными окнами, с мелкими переплетами выделяется изящный портал в формах рококо. Но в это время чаще строились примитивные деревянные дома в предместьях. Более интенсивным было дворцовое и усадебное строительство. Особое место занимает дворец в Кадриорге в Таллине, построенный в 1718-1725 гг. петербургскими архитекторами Н. Микетти и М. Земцовым (рис. 5). Убранство его фасадов имеет несколько плоскостной характер, свойственный петербургской архитектуре времени Петра I, но убранство главного зала с двумя монументальными каминами значительно богаче и родственно в некоторых отношениях североитальянскому барокко.

Но в других дворцах, возводившихся в усадьбах, видно больше сходства с образцами немецкого позднего барокко, особенно в их интерьерах. Это относится к усадебным домам в Сааре с интересным барочным залом и в Сагади, построенному в 1750 г. мастером Валлем и имевшим изящное убранство зала. В 1753 г. был построен дом в усадьбе Палмсе, а в 1755 г. - в усадьбе Хийу-Сууремыйза. В 1760-1770-х годах был перестроен старый орденский замок в Пыльтсамаа (рис. 6), интерьеры которого были отделаны в формах рококо в 1772-1774 гг. под руководством берлинского мастера И. М. Граффа, работавшего и в Латвии, где он отделывал интерьеры дворцов Бирона в Елгаве и Рундале, построенных Растрелли.

Связи с поздним немецким барокко видны и в здании губернского правления в Таллине, законченном постройкой в 1773 г. по проекту Я. Шульца, но интерьер зала этого здания выполнен уже в духе раннего классицизма. Лишь православная Екатерининская церковь в Пярну является образцом позднего русского барокко (1768, московский архитектор В. Яковлев). Лютеранская Елизаветинская церковь в том же городе (1747), построенная рижскими мастерами И. X. Гютербоком и И. X. Вюльберном, очень скромна, но имеет интересный портал. В Таллине в 1779 г. по проекту И. Гейста был построен барочный верх колокольни Преображенской церкви и в те же годы на кладбище Мыйгу сооружены барочная капелла Мантейфеля и ряд более скромных капелл на кладбище Копли.

Более заметными стали связи с русской архитектурой в 1770-1840 годах - в пору классицизма, хотя и с немецкой архитектурой связи не прерывались. Для Эстонии это время было временем экономического подъема, расширения внешней торговли, оживления строительства и расцвета архитектуры, соответствовавшего тому расцвету, который переживала в это время и архитектура всей Российской империи.

Проводившиеся русским правительством в широком масштабе работы по перепланировке городов коснулись и Эстонии, будучи особенно заметными в городах, пострадавших от пожаров (Тарту, 1775). По регулярному плану велось и строительство нового уездного города Выру. В жилищном строительстве новые черты больше всего сказывались в фасадах, тогда как планировка домов часто следовала старым традициям. Кое-где применялась и традиционная композиция фасадов с высокими щипцами, украшенными волютами. Иногда фасады членились пилястрами в верхних этажах; нижний этаж рустовался, а среднюю часть здания венчали фронтон или аттик. Таков дом на Ныукогудевяльяк, 8 в Тарту, где в рисунке оконных наличников еще видны отзвуки барокко (рис. 7).

Чаще фасады жилых домов не имели пилястр, но их довольно богатое убранство заключалось в наличниках окон, фризах и лепных гирляндах, розетках и медальонах. По общему характеру эти фасады близки архитектуре домов в северогерманских городах, уроженцами которых были многие мастера, работавшие тогда в Эстонии. Таковы таллинские дома на улице Уус, 10 (1791), на улице Пикк, 19 (рис. 8), на улице Рааматукогу, 2 с богатым убранством фасада, на улице Кохту, 2 (1798), некоторые дома в Курессааре, Пярну, Выру, Хаапсалу и др.

Усадебные дома этого времени обычно имеют три ризалита, средний, более широкий иногда увенчан фронтоном. Фасады зачастую членятся пилястрами, но портики еще редки. Примерами усадеб этого времени являются не сохранившаяся усадьба в Паде (арх. Ж. Б. Валлен Деламот), усадьбы в Сауэ, Ээсмяэ, Рягавере, Роозна-Аллику-Мыдрику и др. Из общественных зданий этого времени нужно отметить здание суда в Таллине, начатое постройкой в 1784 г. по проекту И. Моора, очень строгое по архитектуре и похожее на усадебный дом своими парадным двором и флигелями, а также ратушу в Тарту (1789, арх. И. X. Вальтер, рис. 9) со скромным убранством фасада и башенкой на коньке крыши. В те же годы были построены многочисленные почтовые станции и корчмы. Из церквей того времени более интересны лютеранская церковь в Валге, начатая постройкой в 1787 г. по проекту рижского архитектора К. Хаберланда, но законченная лишь в 1816 г., и церковь в Выру (1793, рис. 10). Наконец следует отметить Каменный мост в Тарту, законченный в 1783 г. (возможно, по проекту французского инженера Перроне) строением средней части, напоминающий триумфальную арку.

Период позднего классицизма (1800- 1840) был для Эстонии временем еще большего оживления строительства. В это время велись работы по улучшению санитарного благоустройства городов и упорядочению их застройки, в чем положительную роль сыграло распоряжение 1809 г. о применении разработанных в Петербурге альбомов «образцовых фасадов» жилых домов. Расширялось и жилищное строительство, особенно в Тарту, где основание университета в 1802 г. способствовало росту города.

Ведущими архитекторами были И. В. Краузе, И. А. Кранхальс Старший и Г. В. Гейст. Фасады жилых домов этого времени были строгими, даже торжественными. Их украшали лишь пилястры с фронтонами в центре и филенки с орнаментом между окнами первого и второго этажей. Таковы дом на улице Ныукогудевяльяк, 16 (арх. И. В. Краузе) и не сохранившиеся дома на улицах Калуры, Яама, Александри и др. Особняк на улице Кохту, 8 в Таллине еще монументальней благодаря своему шестиколонному ионическому портику (1811-1814, арх. К. И. Янихен).

Среди общественных зданий того времени заслуживают внимания главное здание Университета в Тарту (1804-1809, арх. И. В. Краузе, рис. 11) с рустовкой нижнего этажа, шестиколонным тосканским портиком и ионической колоннадой актового зала и построенная тем же архитектором в 1804-1805 гг. ротонда университетского анатомического театра (флигеля, 1825-1827). Видную роль в облике Тарту играли торговые ряды, законченные, в 1821 г. (рис. 12). Их колоннада замыкала одну из сторон прямоугольной площади с однотипными фасадами окружавших ее зданий и памятником фельдмаршалу Барклаю де Толли работы В. И. Демут-Малиновского в центре. В 1-й половине XIX в. продолжали строить почтовые станции и корчмы (рис. 13). Гладкие стены, упрощенные колоннады и высокие крыши придавали облику этих построек своеобразный сельский характер.

Усадебные дома этого времени по своей планировке и убранству фасадов и интерьеров приближались к дворцам. Портики теперь стали почти обязательными для новых домов и часто пристраивались к старым, а на дворовых фасадах стала обычной ротонда. Увеличилось число помещений. Появились комнаты для приема гостей и для игр, библиотеки, картинные галереи, зимние сады и т. п. Большой зал украсился внутренней колоннадой, хорами для музыкантов и галереей для оркестра. Из эстонских усадебных домов этого периода наиболее интересны дом с ротондой в Хыреда (около 1812 г., рис. 14), дом в Рийзипере с красивым залом (1821), дома в Саку (около 1820 г.), Райкюла, Мяо и др.

Среди церквей начала XIX в. интересна православная Никольская церковь в Таллине - кубическая с куполом и двумя колокольнями и портиком западного фасада (рис. 15). Проект ее был сделан петербургским архитектором Л. Руска в 1807 г., но, видимо, был изменен городским архитектором Шаттеном, построившим церковь в 1822-1827 гг.

Период классицизма в Эстонии был очень плодотворным и оставил большое количество ценных в художественном отношении построек, которые наряду с готическими придают как городам, так и сельским местностям страны своеобразный облик.

Глава «Архитектура Эстонии XVII - первой половины XIX в.» раздела «Европа» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII - первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова.

Сегодня - немного видов современных построек города Тарту и на этом пока рассказы о нем завершим. Здесь будут как вечерние кадры, снятые 2-го апреля, так и сделанные на следующее утро, 3-го апреля. Поскольку условия не слишком благоприятствовали фотографированию, особых шедевров под катом не будет, а вот на архитектуру посмотреть стоит. ;-)

Начну рассказ с научного центра с необычным названием Аххаа, который вы видите на фото выше. К сожалению, внутри центра мы не были, так как оставался еще месяц с небольшим до его открытия... Но приведу здесь с сокращениями текст одной статьи, рассказывающей о его чудесах (отсюда):

Научный центр Ahhaa начал свою деятельность 1 сентября 1997 года как проект Тартуского университета. С 2000 года Ahhaa работал в помещениях Тартуской обсерватории, а с 2009 года – в торговом центре Lõunakeskus в Тарту и на площади Свободы в Таллинне.
Для тех, кто не знает, что это такое
Задача Аhhaa – популяризировать научные открытия и достижения, делая информацию о них доступной для самой широкой аудитории: от маленьких детей до их прабабушек и прадедушек. В фойе нас встретила Нино Фещина, директор по маркетингу, которая и была нашим гидом, рассказывая о том, что уже сделано, а что еще предстояло смонтировать, установить, отрегулировать и тому подобное.

2.

Новые ощущения ожидают посетителей уже в вестибюле: достаточно попробовать посидеть на скамейке, утыканной массажными шариками разных размеров. Вообще местам для сидения – гибким шезлонгам, принимающим форму тела, табуретам-волчкам, диванчикам-гамакам – в новом Ahhaa уделяется особое внимание. Это и понятно, ведь после многочасового хождения по залам ногам нужен отдых.

Но если по порядку, то после вестибюля посетитель попадает в кассу. Во время нашего посещения она, конечно, еще не работала, но нам рассказали, что билетов как таковых в Ahhaa не будет: проходить через турникет придется, приложив палец к специальному сканеру. Естественно, что ваш отпечаток попадет в базу данных при оплате входа. Так делается во многих интерактивных музеях мира, например, в американском Disney World. В научном магазинчике можно будет купить не банальные сувениры, а научно-развлекательные, а значит, полезные. В ресторанчике-закусочной тоже будут подавать не гамбургеры, а салаты и свежевыжатые соки. И, наконец, экспозиция. В ее монтаже приняли участие американские, немецкие и японские наладчики.

3. Издали выглядит чем-то космическим:

Сфера, башня и велосипед

Нино проводит нас в один из просторных залов, в центре которого находится огромный серебристый ажурный шар. Это – сфера Хобермана, которая может уменьшаться и увеличиваться на глазах. Шар будет висеть под куполом и удивлять посетителей своими спонтанными изменениями. А пока инженеры из США заканчивают его монтаж: нужно успеть к открытию! Рядом с шаром – башня Хеэге высотой девять метров, на которую каждый легко поднимет себя сам, что мы и попробовали сделать. Забавно чувствовать себя ребенком, особенно когда тебя не видят собственные дети: можно отчаянно визжать от восторга, смешанного со страхом. Именно так вели себя взрослые тети и дяди, запертые в бешено крутящейся центрифуге, которая находится как бы на антресолях этого круглого зала.

Тут же, на девятиметровой, вровень с башней Хеэге, высоте находится эффектный и совершенно безопасный аттракцион: велосипед, с которого невозможно упасть. На этом велосипеде, закрепленном на тросе с противовесом в виде ядра весом в 200 килограммов, может прокатиться «над пропастью» даже тот, кто не осмеливается сделать это на асфальте. Тут же, рядом, находится таинственный лифт в подземелье. Представьте себе: вы заходите в якобы обычный лифт. Стены кабины тут же преобразуются в 3D-картинку, и в динамике начинает звучать голос, повествующий о науке геологии. Внезапно происходит «короткое замыкание», лифт начинает двигаться вниз, к центру Земли, и вы видите, как за стенками изображение подземных городских коммуникаций в разрезе сменяется срезом земной коры, и так все глубже и глубже, в центр Земли...

4.

Яблоки Ньютона в окне, цыплята в инкубаторе, звезды на стенах

В одном из вестибюлей в двухэтажном окне установлена семиметровая конструкция, в ассоциативной форме иллюстрирующая ньютоновский закон всемирного тяготения. Разноцветные шарики (чем не яблоко Ньютона!) поднимает наверх моторчик, а оттуда они сами спускаются вниз, приводя в движение различные замысловатые конструкции. «Этот экспонат приехал из Германии, – рассказывает Нино Фещина. – Когда его устанавливали, на улице собралась толпа, так был интересен сам процесс монтажа!»

В новом доме Ahhaa во время нашей экскурсии многие помещения еще пустовали: химические лаборатории, залы, где будут демонстрировать научно-популярные фильмы и играть веселые спектакли труппы специальных театров, физического и химического. Был уже готов зеркальный лабиринт, в котором мы с удовольствием заблудились, натыкаясь друг на друга и на зеркала. В отдельном зале расположен огромный Водный мир, который тоже приобретен в Германии. Ласково журчала вода, а мы, забыв про диктофоны и фотоаппараты, принялись нажимать на кнопки и рычаги, запуская и заставляя замирать на месте тугие струи.

В этом же зале должен быть установлен муравьиный дом – прозрачный контейнер, заглядывая в который, можно наблюдать за сложной и насыщенной событиями жизнью муравьев. А также здесь устроят самый настоящий... инкубатор. Наблюдение за тем, как развивается куриный эмбрион, вплоть до того момента, когда цыпленок вылупляется на белый свет, безусловно, очень понравится посетителям.

5. Интересная отделка стен - простая и эффектная:

В этом же зале будут работать передвижные выставки. Так, в конце мая ожидается прибытие уникальной выставки под названием Robot Zoo. Созданные в США с анатомической и даже физиологической точностью, движущиеся механические муха, утконос, жираф, саранча и многие другие существа, вплоть до динозавра, прибудут к нам из Израиля – после триумфального путешествия по всему миру. Уникальная выставка продлится около полугода, поведала нам Нино.

Самый дорогой по исполнению и очередной эффектный экспонат нового Ahhaa – необыкновенный планетарий. Очутившись в небольшом зале с великолепной акустикой, мы могли себе вообразить, как после открытия попавшие сюда зрители окажутся в центре звездного неба, где можно будет рассмотреть самые мелкие и далекие звездочки, слушая при этом прекрасную музыку, заказав ее на свой вкус... Конечно, это только имитация, но какая точная! Не зря автор проектора звездного неба, инженер из Японии Охира Такаюки, получил за эту работу диплом Книги рекордов Гиннесса. Он приехал на монтаж оборудования лично и руководил работой, обещая успеть к открытию. Зато на крыше здания будет оборудована настоящая мини-обсерватория.

6. Козырек с балконом решены оригинально:

7 мая – день X
Заканчивая нашу экскурсию, директор по маркетингу Нино Фещина сказала: «Коллектив надеется, что к открытию успеют подготовить все экспонаты. В день мы ждем тысячу посетителей, а за год хотим, чтобы новый Ahhaa посетило 100 000 человек». В интерактивном центре будут работать двадцать специально обученных гидов-инструкторов, которые готовы общаться с посетителями, кроме эстонского и русского, еще и на финском, английском, латышском, немецком языках. Все экспонаты, наделенные голосом, тоже «разговаривают» по меньшей мере на русском, эстонском и английском.
Новый дом Ahhaa открылся 7 мая в 9 вечера и первые трое суток проработал в режиме нон-стоп.

После открытия центра мы связались с Нино Фещиной, и она рассказала, что открытие прошло отлично, планетарий пользуется огромным успехом, время для его посещения бронируют заранее. Все работает, вертится и крутится, как положено. Круглосуточный режим работы оправдал себя, потому что многие люди просто не хотели уходить. К утру 8 мая центр посетило 888 человек

7. Вид на центр от башни-улитки:

8-9. "Башня-улитка", по-эстонски - Тигуторн, вечером и утром следующего дня:

10-11. Посмотрим же на отдельные детали башни:

12-13. Виды гаражной части комплекса:

14. Входы в башню:

15. Обычно архитекторы акцентируют вход порталом или навесом. Здесь главный акцент - цветом:

16. А вот так это выглядело при ночном освещении:

17. Башня в городе видна издалека:

18. Зрелище незабываемое. Когда я впервые увидела башню, то удивилась такому зиккурату:

19. Еще один вид издалека:

20. Напротив башни-улитки поблескивал своей обшивкой еще один центр - торговый или нет, не знаю:

21. Приближаюсь к нему:

22. И оглядываюсь оттуда на башню. Снимок справа сделан со стороны автовокзала:

23. Давно мечтала сделать такой кадр с освещенным концом:

Теперь покинем башню и перейдем к другим постройкам Тарту.

Рыночный мост (Turusild)
Пешеходный вантовый мост был построен в 2003-м году. Мост предназначен только для пешеходов, велосипедистов и маленьких мопедов. Он соединяет район Аннелинн и городской рынок. Мост имеет длину 251,5 метра и 7 пар вантов. Приблизительная высота от поверхности воды составляет 7,5 метров.
Turusild - лучшее строение 2003 года в Тарту, получившее титул события года.
http://www.dorpat.ru/index/rynochnyj_most_turusild/0-16

24. Вантовый мост поздно вечером:

25. И утром:

26. Арочный мост (Kaarsild)
Там, где более полтора столетия соединял берега реки Эмайыги знаменитый Каменный мост, в 1959 г. был построен арочный мост для пешеходов, железобетонные арки которого опираются на фундамент разрушенного Каменного моста.
http://www.dorpat.ru/index/arochnyj_most_kaarsild/0-15

27. И один из самых красивых новых мостов Тарту:

Мост Свободы (Vabadussild)
В ходе работ по вскрытию котлованов при строительстве моста Vabaduse через р. Эмайыги в г. Тарту были обнаружены интересные археологические находки, датированные 19-м веком (топоры, стеклянные бутылки, гвозди, сохранившиеся от ранее существовавшего на этом месте деревянного моста). Также здесь были найдены несколько немецких мин, сохранившихся в грунте со времен Второй мировой войны.

В 2006 г. ОАО «Трансмост», выиграв «идейный» конкурс на проектирование моста в г. Тарту, разработал рабочую документацию к нему и в 2007 г. Эстонский филиал фирмы «Tilts» приступил к его строительству. ОАО «Трансмост» осуществлял авторский надзор за строительством.

30.07.2009 в Тарту состоялось торжественное открытие нового автомобильно-пешеходного моста через реку Эмайыги. Мост Свободы, строительство которого продолжалось более двух лет, перекинут через реку и соединяет улицы Лай и Вене. Название нового моста было предложено городской комиссией по культуре и уже использовалось в документах мэрии. Мост оснащен изменяемой подсветкой. Стоимость моста длиной 90 и шириной 18,75 м составила 161 045 951 крону.

Мемориальная доска на мосту гласит:
«Мост Свободы
Мост построен 30 июля 2009
Заказчик - городская управа Тарту
Проектировщик - ОАО «Транс-Мост»
«Санкт-Петербург»
Строитель - SIA Tilts „Riia”»